17 декабря, 2022 
AdminGWP 
Эдуaрдa Aртeмьeвa считaют oдним изо пeрвыx кoмпoзитoрoв-aвaнгaрдистoв. Eгo рaбoты нe рaз звучaли в сoвeтскиx фильмax пoслe тoгo, кaк eгo элeктрoннoй, сoвeршeннo нeтипичнoй и нoвoй чтобы тoгo врeмeни музыкoй зaинтeрeсoвaлись рeжиссeры и кинeмaтoгрaфисты. Oн писaл музыку в целях фильмoв, стaвшиx культoм, зoлoтым фoндoм и клaссикoй русскoгo кинeмaтoгрaфa, — «Зeркaлo» и «Стaлкeр» Aндрeя Тaркoвскoгo, a в (видах «Сoлярисa» Эдуaрд Никoлaeвич сoздaвaл шабаш музыкальное оформление, когда впервинку прозвучало понятие «дизайн саундтрека». Артемьев был автором музыки для того всех фильмов Никиты Михалкова, 10 полет работал в Голливуде, писал ради театров, торжественных церемоний открытия и закрытия Олимпиад в 1980 и 2014 годах в Москве и Столица курортов. Всего он стал автором музыки к побольше чем 50 художественным и документальным фильмам.
Ми невероятно повезло в жизни, зачем удалось познакомиться и подружиться с сим человеком. К моему величайшему удивлению, да мы с тобой с первых секунд нашли ахти много общих тем, нам на (веки (вечные легко, приятно и невероятно занимательно общаться друг с другом. Я польщен тем, а близким для меня другом и соратником стал далеко не просто замечательный, отзывчивый, острого ума человек, а без преувеличения настоящая надпись советской электронной (и не всего) музыки. Такая гармония в соединении личного и профессионального вовек особенно ценна и важна.
Симпатия очень заинтересовался моей работой с талантливыми детьми и сохранения нашей музыкальной истории. В Кунсткамера клавишных инструментов Артемьев подарил находя синтезатор Hartman — совершенно уникальную произведение, настоящее сокровище для любого профессионального музыканта и любителя истории музыки. Окромя того, Эдуард Николаевич написал пролог к нескольким книгам: «Воспоминания. Бытье страны глазами еврея» мой отца, Бориса Михайловича Сандлера, и к одному с томов моей книги, написанной коллективно с журналистом Валерием Кучеренко «Люди, изменившие музыку».
Особенно ценным в его строчках, написанных невыгодный только любезно, но и в течение продолжительного времени искренне, мне видится лицезрение маэстро изнутри на собственное созидание: «Занимаясь сочинением киномузыки бери протяжении более полувека и работая с такими требовательными режиссерами, ровно Андрей Тарковский, Никита Михалков, Андрон Кончаловский и другими, я понял, в какой степени… музыка в кино играет исключительную круг обязанностей. Хороший сценарий и грамотная режиссура, бесспорно, важнее, но если у вы есть сильная музыка, побуждение фильма увеличивается многократно». И некто это воздействие увеличивал мало-: неграмотный просто многократно, а придавал всё особенное и уникальное качество киношедеврам.
Сил нет до чего приятно было получить через Эдуарда Николаевича трогательное и душевное приветствие в день моего рождения: «С Игорем денно и нощно такое первое ощущение — а-то необычайного. Во-первых, настоящий человек один поднял такую махину и взялся по (по грибы) такую идею, историю музыки, к тому же такой, какой никто никак не касался до него… Начну с музея. Уникальные инструменты. И какие сплетня из великих музыкантов славный музыкальной индустрии там играли и подарили культовые инструменты!..» Сии слова — как путевка в век и дополнительный мощный стимул во (избежание моих идей и проектов. Его бонитировка, слова, внимание и интерес нечеловечески важны для меня.
В предисловии к папиной книге Эдик Николаевич писал: «Большое подчеркнуть что уделяется тому, о чем мечтали хоть сколько-нибудь ли не все мальчишки послевоенного времени — случаться летчиками. Не обошла каста мечта и Бориса Михайловича. То есть повинуясь ей, он записался в Саратовский аэроклуб и начал скакать с парашютом. Но судьба распорядилась приблизительно, что он не стал авиатором, хотя тем не менее напрямую к ней оказался причастным, проработав для Саратовском авиазаводе почти 60 парение…
Кстати, космонавтом стал уже один парнишка, живший в послевоенные годы скажем же в Саратове и учившийся в другом Саратовском техникуме — Индустриальном, нате соседней улице. Он как и занимался в Саратовском аэроклубе и прыгал с парашютом с одного самолета, за компанию с Борисом Михайловичем, стал пилотом, а в дальнейшем прославился на весь шар земной. Это был Юрий Гжатск, первый человек планеты, отправившийся в макрокосмос. Он ходил с автором книги за одним улицам, дышал с ним одним воздухом, лелеял одни и тетюха же мечты о счастливом будущем своей страны. И Болюся Михайлович прекрасно описывает сие состояние, в котором находилось огромное цифра советских людей, — состояние победителей и созидателей, алчно впитывающих новые знания и готовых к настоящим подвигам».
Ми очень радостно, что Артемьев, приблизительно тонко чувствующий жизнь, пелена уловить этот дух времени и чувствование в книгах моего отца. Вместе с тем, как мне кажется, в данное время для многих уходит сие ощущение мечты. Надеюсь, ась? не безвозвратно…
Опубликовано в рубрике